В юрконсультацию на мое имя еще с 90-х регулярно приходила корреспонденция из-за рубежа. Иногда в контору забредали случайные иностранцы, с которыми приходилось беседовать по-английски. Сейчас вряд ли этим кого-либо можно удивить… А тогда – некоторым образом слыл. И даже перевел анкету нашего именитейшего (заслуженно) адвоката для справочника «Ху из ху» (если не ошибаюсь…). В результате один из коллег предложил поучаствовать в проблеме его клиента, коему причиталось импортное наследство. 

Житейски история   складывалась прелюбопытно… и даже имя его было – Эраст. Родился в Харбине, куда слиняли от крепких ленинцев его предки со всей родней. Впоследствии сестры его матери, отдавшись чувствам и сопутствующим иностранцам, оказались в Брюсселе и Монреале. Родители, истосковавшись по Родине, вернулись в 30-х….увы,со всеми вытекающими. Юный сирота вырос советским человеком. В известные годы в голове танковой колонны вошел в Прагу. Вышел потрясенный. Оставил танки навсегда. Поселился в маленьком городке под Тамбовом и стал водить локомотивы по железной дороге. В свободное время занимался закаливанием и омоложением организма, в чем достиг удивительных результатов. Охотно делясь положительным опытом с окружающими, приобрел по месту жительства немало последователей и стяжал соответствующие лавры. Жизнь вел простую, честную – и общеполезную. Вокруг него никто ничем не болел – но он не брал за это денег…

Тем временем его бездетные тетушки скучали в развитых странах. Периодически писали зарубежному племяннику, которого не видели с середины тридцатых годов. В результате Эраст получил известие о постигшем его наследстве… иллюстрируя известный наказ “быть аки птицы небесные, кои не сеют, не жнут – но сыты бывают”. Однако юридическое признание факта наследования не влечет обязательного и немедленного обогащения. Важная дама из солидной фирмы легко получила от наивного пожилого человека доверенность со всеми мыслимыми и немыслимыми полномочиями. В результате тетушкин дом (в три этажа, с садом 1,4 гектара, хороший район Брюсселя) был скоропостижно продан за 250 000 долларов.
Вам, конечно, интересно, какую часть этой суммы получил наследник? …Но он оказался удивительно мягкосердечен и запретил нам преследовать очевидных мошенников. Просил лишь о спасении остатков наследства. Кои, судя по письму брюссельского нотариуса, имелись в виде акций бельгийских компаний и фамильных ценностей. Их перечень интриговал –
особенно в свете ювелирной профессии мужа покойной. Воображению представлялись картины всяческих сокровищ… Словосочетание «фамильные бриллианты», дезавуированное произведением «Двенадцать стульев», грозило обернуться своим материальным эквивалентом… Однако, за всякие ценности надо бороться. 

Под угрозой скандала мы забрали у «коллег» документы наследника. С большим трудом убедили бельгийского нотариуса в том, что отныне интересы наследника представляют иные лица. Для оказания помощи на месте – а предстояла поездка в Брюссель – был призван мой одноклассник Лео, постоянно проживающий в столице Франции и в совершенстве знающий французский. …

В Париже поведение моих компаньонов напомнило мне еще один советский фильм – «Бриллиантовая рука». Представьте себе Семен Семеныча Горбункова на наши деньги… Умножьте на два… Тем не менее до Брюсселя мы добрались. На футуристическом ж/д экспрессе «THV», осмотрев который, наследник (бывший машинист советского паровоза),заключил: “Если бы я знал, что у них здесь такие локомотивы, сбежал бы к ним давно”.

К нотариусу поехали на такси. Шофером оказался марокканец, всю дорогу не прекращавший общения с едущими попутно соотечественниками. Ехали через турецкие кварталы, где из каждого окна и балкона свешивались красные флаги.Полумесяцы на них не давали все же поверить в окончательную победу идей Маркса-Энгельса-Ленина. Наглядный закат Европы сильно подействовал на моих подопечных и они всю дорогу испуганно молчали…

Нотариус принял нас без лишних любезностей (чай, кофе и т.д. не предложили), но похвастался своими достижениями в сфере дачного хозяйства. Купив участок с домом в живописной (вот здесь, полюбуйтесь на фото) местности, он добился в официальном порядке установления ее особого статуса. Что-то типа «уникальный бельгийский пейзаж». Теперь там никто не получит разрешения на строительство…

На следующий день мы прибыли в банк к открытию. Нас провели в депозитарий и открыли сейф. В нем стояли две скучные на вид картонные коробки. …Помните, с каким азартом запускал руки в недра свежевскрытого стула Киса Воробьянинов? А ведь каждый предмет был еще в ватке и обернут бумагой. Образовалась бригада распаковщиков – однако Лео в ней участвовать отказался по аристократическим соображениям. Сложив руки ну груди, он надменно взирал на процесс раскопок. Бумажки и ватки летели в мусор. На столе множилась добыча. Что-то типа горшка из нефрита (тяжеленный!). Несколько золотых монет. Какие-то китайского вида фигурки вроде бы из слоновой кости. Дореволюционного вида коробочки. Стопка вышедших из обращения швейцарских франков (их потом удалось поменять). Мелочью в грошовых сережках и колечках оказались фамильные брильянты… Наследника захлестнули воспоминания детства – он узнал некоторые вещи. Судя по всему, ценны они были тетушке, как память…

Разочарование обрушилось на присутствующих. Только равнодушный нотариус продолжал распаковку, наполняя оберточным материалом очередную мусорную корзину. В которую вдруг кинулся Лео. Зная его аристократизм и брезгливость, я заподозрил помешательство. Однако из мусора был извлечен перстень, который проглядел почтенный мэтр. Ювелирное изделие из платины, как оказалось, было отягощено бриллиантом размером с фасоль. Немая сцена…

Возник, само собой, вопрос – кому тащить кубок, нефритовый и тяжеленный… все обстоятельства указывали на меня. С неизбежными последствиями в виде перевеса багажа и заинтересованности таможни. С моей подачи им одарили нотариуса. Тот впервые за все время общения с нами довольно заулыбался… Да, я потом случайно увидел такую же вещь среди предметов широкоизвестного аукциона. Цена тоже была указана… Наследнику я не стал об этом говорить. Хоть он и укреплял всю жизнь сердечную мышцу, но цифра придавала такому эксперименту характер рискованный…